В интернете эпохи пандемии полно историй о том, как плохо работает система нижегородского здравоохранения. Правда, все возмущение сходит корытцем, то есть требованием отставки замгубернатора Давида Мелика-Гусейнова. Считаю, что проблема глубже – она системная. И в этом случае смена человека на должности ничего не решит.

В 2012 году все нижегородское здравоохранение было передано в область. Это было продиктовано федеральным центром, а минздрав и администрация Нижнего Новгорода охотно согласились. Муниципалитеты, ликвидировав департаменты и управления здравоохранения и передав больницы и поликлиники в область, лишились оперативной информации о здоровье населения и состоянии медицинской инфраструктуры.

Минздрав – это единственное региональное министерство, которое пытается или должно контролировать почти всю сферу по региону. По другим министерствам либо значительная часть отрасли находится в частных руках (промышленность, сельское хозяйство), либо есть и муниципальный контроль (образование, культура). При этом в сфере здравоохранения довольно большое количество объектов контроля. Например, в Нижнем Новгороде 81 больница и поликлиника, поэтому много проблем с оперативной информацией. А в минздраве зачастую всю ответственность за состоянием дел на местах переносят на главврачей ЦРБ, которые не всегда готовы постоянно грузить проблемами профильное министерство, чтобы не вызывать огонь на себя. Если бы им помогали главы районов, то было бы легче ставить и решать вопросы.

Как уже упоминалось, здравоохранение полностью перешло в область в 2012 году. Это позволило региональному правительству без сопротивления провести так называемую “оптимизацию” в районах Нижегородской области. Сейчас это фактически признано ошибкой, но вернуться назад вряд ли получится в полной мере. В Нижнем Новгороде количество больниц и поликлиник, возможно, и не сократилось за искомые 8 лет, но и вряд ли прибавились. За исключением ковидного госпиталя, который построили военные во время пандемии в 2020 году. Область с большим напрягом строит даже поликлиники в новых жилых микрорайонах. Надо отметить, что до 2018 года администрация Нижнего Новгорода ни разу не пожалела публично о том, что здравоохранение перешло в область. Думаю, что и другие муниципалитеты вели себя также. Мэр Владимир Панов в начале 2018 года заявил о том, что “город не может жить по принципу “Это не наши полномочия”. Мол, городская власть не может говорить жителям, вы знаете, у нас прекрасное образование, прекрасные парки, но, знаете, здравоохранение не наше, и мы не уверены в его качестве. Так, дескать, не бывает. Житель живет в городе и должен получить все, и здравоохранение тут один из ключевых моментов. Несмотря на то, что это полномочия областного правительства. Перед назначением на пост мэра Нижнего Новгорода Панов провел социологические опросы по оценке жителями различных сфер жизнедеятельности. По здравоохранению в конце 2017 года оценки нижегородцев были примерно такие: отлично – 1%, хорошо – 16%, терпимо – 30%, плохо – 34%, очень плохо – 12%. Не дали ответа 8%. Хуже цифры были только по общественному транспорту и ЖКХ и то не намного. На данный момент, это, пожалуй самая острая проблема. И централизация здравоохранения дает как плюсы, так и минусы. Плюсы мы увидели в начале пандемии, сейчас все больше проявляются минусы.

Панов отметил следующие проблемы здравоохранения: неравномерность развития этой системы; неудовлетворенность жителей качеством и доступностью медицинской помощи; неудовлетворенность медицинских работников условиями труда, раздражитель – страховые компании, возможное профессиональное выгорание; длительное время ожидания приема специалистами и проведение обследований, ошибки в работе интерактивной записи к врачу (запись не гарантирует прием у врача). Тогдашний мэр Нижнего Новгорода предлагал следующие решения: использование успешных практик других субъектов по улучшению качества и доступности медицинской помощи. Комфорт жителей при посещении медицинских учреждений (подъезд, парковочное пространство, логистика внутри). Повышение социального статуса медицинских работников и создание условий труда. Глава города тогда много говорил о московском опыте по сокращению времени ожидания у медиков – специалистов. Мол, в Москве сумели за 2 – 3 года сократить это время ожидания с 4 – 15 дней до 0 – 1 дней, и мы можем тоже это сделать. Однако это все оказалось только декларациями. Ничего не было сделано. Тем не менее, Панов понимал, что у жителей города много вопросов по медицинскому обслуживанию, и на свои встречи с жителями с какого-то времени стал приглашать сотрудников минздрава области. По их реакции на вопросы жителей было понятно, что они плохо знают положение дел в тех или иных больницах и поликлиниках. В целом же, все это осталось на уровне благих пожеланий, на прежнем уровне 2017 года.

Недостаточное внимание сфере здравоохранения уделяется и на уровне представительных органов власти. Из муниципальных повесток здравоохранение ушло, а в Законодательном собрании вопросам медицины системного внимания не уделяется. За последние 5 – 6 лет можно насчитать 3 – 4 случая, когда в ЗСНО в полный рост поднималась какая-нибудь медицинская тема. Последний раз обсуждение касалось оптимизации родильных домов и ФАПов, кричащих проблемам в онкологии и слухов о массовой замене главврачей ЦРБ во времена министра Антона Шаклунова. Губернатор Глеб Никитин при посещении районов практически всегда бывает в ЦРБ и делает жесткие замечания по их состоянию. Потом там начинаются ремонты и оснащение оборудованием. Но почему-то все это делается только в “ручном режиме”. Считается, что в условиях пандемии нижегородское здравоохранение в особо сложных обстоятельствах (мы по заболеваемости стабильно на 4 – 5 местах по стране, в том числе из-за лидерства в тестировании) сработало в целом неплохо. Тем не менее, тревожных сигналов с мест предостаточно: из Дзержинска, Бора и так далее.

Система с 2012 года выстроена так, что слишком многое зависит от человеческого фактора на местах, а контроля явно недостаточно. Можно заменить чиновников и врачей, но и новые, оказавшись в этой системе, не дадут того идеального результата, о котором мечтают пациенты и их родственники.