Начало сноса бетонных пакгаузов на Стрелке в Нижнем Новгороде породило весьма большой резонанс. Власти и часть профессионального архитекторского сообщества не видят в этих аварийных хозяйственных зданиях ценности, а градозащитники выкладывают своими телами фамилию президента и презентуют проекты с инвестиционной емкостью 15 млрд рублей.

Иллюстрация с ria57.ru

Еще недавно тема пакгаузов на Стрелке вдохновляла градозащитников – обнаруженные металлические конструкции были признаны ценными и получили гарантии сохранности. Радость от того, что граждане были услышаны властями, накрыла широкие круги нижегородской общественности, видевшие эти стальные кружева только на фотографиях. Столкнувшись с чудом властной лояльности, градозащитники занялись архивно-изыскательской работой и нашли зацепки, которые могли бы помочь в признании ценными и аварийных бетонных пакгаузов. Доклад об этом прозвучал в мае на форуме «Великие реки» на Нижегородской ярмарке.

Однако поезд ушел – ФИФА подстегивает регион в графике подготовки к чемпионату. Времени выбирать проект, искать инвестора, заниматься реконструкцией пакгаузов и окружающей территории не осталось. Глава профильного управления Хохлов зачем-то сказал, что в архивах нет документов о происхождении и потенциальной ценности пакгаузов – тот случай, когда в голову лучше есть, чем ею говорить. Здания на Стрелке начали сносить.

Дальше события развивались, как в плохом кино. Конфликт, отчаяние, слово ПУТИН из тел градозащитников и информационный винегрет. Видимо, рассчитывая на увеличение общественного резонанса, в комментариях не делалось акцента на том, какие именно пакгаузы начали сносить. Ранее обрадованные исторической находкой нижегородцы думали, что сносят здания, имеющие металлические конструкции XIX века, а потому вслух возмущались лицемерием власти. К этому добавилась «мулька» о том, что губернатор Шанцев обещал дать поручение по созданию общественной комиссии для выработки мер по сохранению бетонных пакгаузов, которые, кстати, были признаны аварийными. Градозащитники давали эмоциональные комментарии, из которых получалось, что со сносом советских бетонных сооружений, которые никогда не считались памятниками, город теряет свое лицо, свою культуру, свою историю, а власть – остатки совести и стыда. Получилась форменная истерика.

Профессиональное архитекторское сообщество раскололось. Кто-то сравнивал пакгаузы с гнилыми зубами, которые портят и без того не очень белозубую улыбку Нижнего, а кто-то видел в них ценность объектов конструктивизма, которые массово уничтожались в столице, а теперь зачищаются в провинции.

Ситуация с душком. Подвирают обе стороны. А между ними – недоумевающие нижегородцы, в чьих головах «белые гробы» портовых пакгаузов никогда не ассоциировались ни с лицом города, ни с его культурой, ни с его историей. Вот кремль – да, здание Госбанка – да, особняки на Верхневолжской – да, главный дом Ярмарки – да. Перечень может быть длинным, и, кстати, не все эти объекты благополучны – в кремле трещины, особняки не все подверглись реставрации. Может, лучше об этом? Но хочется про пакгаузы.

Можно представить, что у властей есть время – буквально несколько лет. Представленный градозащитниками проект по превращению двух бетонных коробок в полустеклянные сооружения, в которых могли бы разместиться концертные и выставочные залы, музеи, рестораны, общественные пространства, имеет инвестиционную емкость в 13 – 15 млрд рублей. Это половина городского бюджета со всеми его субсидиями и трансфертами.

Где найти такого инвестора? Кто согласится вложить грандиозную сумму денег, чтобы потратить более года только на экспертизы и согласования, изменение статуса, реставрационные работы, благоустройство, поиск арендаторов, а потом продавать билетики в музей по 200 рублей нечастым посетителям? Чтобы быть таким нерациональным, надо быть государством.

Земля там в аренде золотая, проходимости в этой всегда закрытой для граждан зоне никогда не было – к этому людей придется приучать, что приведет к затратам на продвижение. Даже в залах раскрученного кремлевского Арсенала в обычный день пусто, а необычных, когда густо, в году не так много. Реален ли проект для города, который не Москва? Вот если бы жилые домики-свечки очередной «Гранд-палас-плаза-мега-лакшери» воткнуть – могла бы быть бизнес-очередь. А два бетонных гроба за 15 млрд рублей под музейчики и кофейни – увольте. И есть логика в этом цинизме.

А теперь про потерю лица и историю. Живые города всегда несут архитектурные потери. Это факт. Хотя бы потому, что для того, чтобы жить, надо меняться. Это ни в коем случае не оправдывает строительство жилых высоток в старых дворах на площади Минина и прилегающих улицах и прочее дурновкусие. Но исторические здания разбирали и не всегда удачно перестраивали даже за пару веков до рождения губернатора Шанцева, которого градозащитники уже окрестили «варваром». Интересно, чье имя бы выкладывали своими телами общественные активисты, если бы оказались свидетелями разборки старинного деревянного храма в селе и его продажи крестьянам соседней деревни? Это реально практиковалось. Как и разборка каменных, но давших трещину, старинных храмов, дворцов, домов. Люди и пару веков назад ценили древности, но не изменяли рациональности. Не люди для здания, а здание для людей. По сути, мы видим в качестве памятников только то, что наши практичные прадеды оставили в употреблении или для любования без ущерба хозяйству.

Живой город не должен быть похож на дом безумца. Не получится быть плюшкиными и оставлять себе всю сломанную мебель или разбитую посуду. Старый чайник может быть вазочкой, но не на видном месте и желательно в единственном экземпляре. Потому что если у вас таких будет 20 в парадной гостиной – вас сочтут за не совсем нормального.

Если пытаться сохранить все, старательно находить лишние десятки миллиардов рублей и новые смыслы, город рано или поздно будет похож на чулан со старыми чайниками.