Мэр Нижнего Новгорода Владимир Панов приручает городских общественников. Теперь можно точно сказать, кто будет Наполеоном в одной отдельно взятой палате.

Матерью Общественной палаты Нижнего Новгорода, из которой не получилось дракона, принято считать экс-главу города Елизавету Солонченко. Сейчас это произносят с долей иронии, но в той политической конфигурации схема могла быть удачной. Солонченко, конечно, не исповедовала транспарентность, но она не боялась войти в одну клетку с общественностью и умела разговаривать с ней на одном языке. Женщина-с! Когда город попал в ухоженные руки Панова, палата оказалась сущим котенком, брошенным в пучины сельского пруда. Мэр смотрел, как палата барахтается и искренне не желал ей удачи. Не потому, что такой злой, а потому что сам очень боялся палаты.

Внутренняя жизнь Общественной палаты очень напоминала террариум единомышленников. Обитатели генерировали звуки, идеи, боролись за звание самого громкого и дрались за холмик и прочие доминанты. В итоге наиболее сознательные члены покинули террариум и продолжили воплощать свои проекты самостоятельно, уже не связывая своих имен и идей с ОПой. Звуки критики от некоторых членов палаты напугали мэра Панова. Но как говорится, не можешь победить – возглавь. Поэтому правила формирования ОПы немного переписали. Теперь Панов сможет опускать свою ухоженную руку прямо в террариум, и тамошние гусенички ничего ему не сделают плохого – только пощекотят.

Но текст не только о том, какой плохой мэр, и как он обижает общественников, доверяя своим профильным помощникам вбрасывать информацию о грязном белье членов ОПы. Этот текст о том, что нижегородские общественники имели в резерве два года и потратили их на самодискредитацию. Где реализованные проекты, где достижения? Из всех прорывов – только радость от собственного существования. Ну, и еще слышны жалобы на отсутствие диалога с властями. Зато сейчас диалог начнется теснее некуда – ОПа с властью окажется под одним одеялом.

Главные претензии общественников к грядущим переменам стоят на двух китах – идеализации этого института гражданского общества и неподдельном желании самосохраниться. Поэтому требования к потенциальным членам новой ОПы были подвергнуты «стариками» шельмованию. Мол, необходимость иметь регистрацию в ЕГЮРЛ – это дискриминация и попытка оставить за пределами палаты самых лучших. Отчего лучшие не могут объединяться в организации, регистрироваться и вести свою деятельность на постоянной основе и по закону – непонятно. И вот все эти фрилансеры, скрытые предприниматели и лоббисты «за недорого» теперь сильно огорчились, так как мэр Панов не берет их в светлое будущее, а делать городу хорошо вне ОПы они не хотят.

Собственно, произошло неизбежное. Власть хочет контролировать градус критики и направление предложений по своей работе. Власти нужно, что ей было сухо и комфортно, как попке младенца в рекламе памперсов. Так дела обстоят с федеральной и региональными палатами. С городской все еще хуже: муниципалы давно уже между молотом и наковальней – на них нажимают партия власти, регионалы, федералы, надзорные органы. И щелбаны от общественников – это уже запредельно, последняя капля. Как говорится, понять и простить.

Общественники в матрице мэра Панова – это стройный хор с одним хитом «Одобрям-с!» Каждый из тех, кто остался за бортом, может продемонстрировать силу и мощь своего общественного влияния и сколотить актив из горожан, чтобы не только просить денег, но и реализовывать полезные проекты. Деньги могут быть благотворительными, краудфандинговыми – схем придумано уже достаточно.

Что же мешает утереть нос пановским карманным общественникам? Или статус важнее?

Кстати, о политических последствиях ужесточения условий попадания в ОПу. Общественники из числа лишенцев уже разразились гневными эпистолами в адрес Думы, которая принимала решение. Бросать грязь в мэра Панова они не стали. Наверное, еще на что-то надеются.