На мой взгляд, на судах по мере пресечения экс-главе Нижнего Новгорода Олегу Сорокину мы видим только вершину айсберга. Ясно, что его судьба решается не в зале суда, а совсем в других кабинетах. И эти кабинеты не в Нижнем Новгороде, а на Старой площади в Москве.

В определенный момент государство посчитало, что Олег Сорокин, “некоронованный король” Нижнего Новгорода, вел антигосударственную деятельность. Она заключалась в создании в коммерческих целях своей “личной вертикали”, которая стала мешать установлению “властной вертикали” в Нижегородской области и Нижнем Новгороде. Сорокин, всегда опираясь на юристов, полагал, что раз в УК РФ нет таких статей, которые бы характеризовали его деятельность как незаконную и преступную, то его политическая комбинаторика вполне законная. Ему намекали, что хоть такой статьи в УК РФ и нет, но преступление такое есть. Раз нет сталинской 58-ой статьи в УК, это не означает, что ее вообще нет. Государство имеет право на защиту. И для этого оно найдет способы борьбы со своими врагами. Это, мол, может не понимать какой-нибудь водитель трамвая, а политик Сорокин не мог не знать “правил игры”, характерных для авторитарных режимов, и наказаний за их “нарушение”.

При Сталине Сорокина бы расстреляли по 58-статье скорым решением “тройки”. А сейчас его собираются судить за “коммерческий подкуп” и “похищение человека”. По этим тяжким преступлениям ему грозит до 15 лет. Гуманизм! Более того, государство, которое не скрывает того, что он будет сидеть, тем не менее как бы говорит обвиняемому: если ты такой крутой, у тебя много денег, куча адвокатов, то побеждай в суде. Ведь тебе на скорую руку навесили первые попавшиеся обвинения из архивов. В советские времена в суде было очень сложно добиться справедливости, даже если подсудимый был прав. Нередко возникали ситуации, когда народный судья говорил государственному руководству: “Я понимаю, что тут интересы государства, но, извините, я не могу перейти через закон”.

Сейчас судьям еще труднее идти против течения. Но мы же видим условные приговоры по резонансным делам. И судьи, и следователь, и прокуроры, и Сорокин понимают, что в суде происходит только спектакль, когда речь идет о мере пресечения. Судья просто вынужден продлить арест в СИЗО. Мол, терпи и готовься к настоящей битве, а не к “ярмарке злословия”, при рассмотрении обвинительного заключения по существу. Когда речь пойдет не о признаках состава преступления, а собственно о составе. Судья понимает, что если он отпустит Сорокина под залог и домашний арест, апелляционная инстанция все равно вернет его в СИЗО. И зачем ему совершать этот бесполезный подвиг, после которого все будут шушукаться, что его купили?

Неожиданно быстро закончено следствие – 3 мая. Это звучит пугающе. Значит, все доказано. На самом деле, “новоселовский эпизод” расследовался с лета прошлого года. В марте по “похищению человека” предъявили обвинение Олегу Сорокину. Большого количества следственных действий с марта уже не требовалось. По эпизоду “коммерческого подкупа” следствие велось с декабря 2017 года. Там фигурантов всего несколько человек. В принципе, следовало ожидать, что дело и там идет к концу. Тут, на мой взгляд, есть две составляющие.

Первая. Срок давности по похищению человека наступит в апреле 2019 года. Осталось одиннадцать месяцев. Подсудимые, потерпевшие, многочисленные адвокаты будут знакомиться с материалами дела. Прокуратура будет утверждать обвинительное заключение. Дело будет направлено в суд первой инстанции. Приговор. Потом суд второй инстанции. Его приговор, который вступит в законную силу. Я не исключаю, что приговор вступит в законную силу до истечения срока давности. Не исключаю и обратного. Вполне допускаю, что по эпизоду похищения человека Сорокин будет оправдан. Бывает, что оправдывать суд не может, но и приговаривать не за что. Дают обвинительный приговор, выйдя умышленно за срок давности совершенного преступления. Вроде как и задача выполнена, и не наказали невиновного человека. Как бы то ни было, считаю, что тем или иным способом похищение человека на Сорокина не повесят. Самим фактом обвинения по этим тяжким статьям его скомпрометировали, этого вполне достаточно.

Вторая составляющая того, что следствие неожиданно завершилось. Следствие, как я полагаю, мало, что имело изначально в плане доказательств, и быстро отчаялось накопать что-то еще. Предположения о том, что экс-главу администрации Нижнего Новгорода Олега Кондрашова подтягивают под “дело Сорокина” не оправдались. В ходе судебного процесса обвинению будет намного сложнее, чем в судах по мере пресечения. Не исключено, что в суд обвинение выйдет ничего не имея за душой, как это было по делу Привалова. В этом плане Сорокину и его защите выгоднее перейти к судебному процессу, чем продолжать пикировки по мере пресечения с заранее известным результатом. Тянуть время, конечно, можно, но мы видели как по делу Белова – Рожковой форсировали судебный процесс и закончили его за несколько дней после годичной волокиты.

Я бы посоветовал Олегу Сорокину воспользоваться опытом Владимира Привалова, который пошел ва-банк. Он называл свое уголовное преследование политическим, обвинял спецслужбы в давлении на него, его родных, а также подельников. Все попытки не трогать острых моментов, чтобы не дразнить гусей, заканчиваются, как правило, печально. Все-таки, предпочтительнее действовать наступательно, задействовав СМИ. Мне кажется, что время компромисса с невидимым врагом давно прошло. Это воспринимается там, где принимаются решения, как слабость. Пусть в этих кабинетах слышат то, что происходит в суде. К лицам, принимающим решения, надо обращаться с четким месседжем. Пассивное ожидание благоприятных политических перемен тоже палка о двух концах. Не признавать, что государство злоупотребило своим правом, выйдя с необоснованными обвинениями, контрпродуктивно.

Ведь именно государство подавляло Новоселова, дважды его осудив, а вовсе не Сорокин. В конце концов, чем отличается вывоз Новоселова в лес в рамках ОРМ, от того, как вломились оперативники в квартиру Сорокина с целью его задержания? Надо прямо заявить, что государство ложно обвинило его в антигосударственной деятельности. Хотя он лишь “играл в азартные игры” с государством в рамках общепринятых везде демократических норм.