При всей печальности уголовных дел против журналистов есть и положительная составляющая. Журналист, который прошел через следствие и суд, получает бесценный опыт, если способен разобраться в специфике работы системы, в лапах которой оказался.
Журналист имеет возможность после всего произошедшего уже со знанием дела и системы показать те стороны судебного процесса, которые не видны или непонятны остальным наблюдателям. Но для этого надо смотреть на следствие и судебный процесс не только с личной точки зрения, но и объективно. К сожалению, Александр Пичугин, видимо, не особо в этом разобрался. Меня удивила фраза в его последнем слове на суде. Мол, он думал, что “в материалах дела собраны еще не все козыри, чтобы доказать мою якобы вину”. Обвинение может опираться только на те доказательства, которые есть в деле. Никаких козырей в рукаве у обвинения быть просто не может. Это абсурд!
Нельзя обойти стороной вопрос задержания Пичугина и обыска в его жилище. Меня крайне разочаровали силовые действия в отношении блогера. Тем более, что он изначально сотрудничал с ФСБ и убрал по просьбе спецслужбы пост в своем телеграм-канале “Сорокин хвост”. Вошли в жилище ночью, применили физическую силу при родных и близких – при малом ребенке и беременной супруге. Видимо, это обычная практика для того, чтобы надломить человека перед допросом у следователя. Полагаю, что такие действия травмируют больше, чем сам факт возбуждения уголовного дела. Именно после таких действий люди уходят в глубокую оппозицию на всю оставшуюся жизнь. Ясно, что журналист может генерировать определенное настроение в адрес своих читателей. Считаю, что такие действия оперативников, возможно, согласованные со следователем, наносят большой вред в долговременной перспективе. Это должно осуждаться обществом. Я помню, как президенту Путину рассказали о каком-то жестком обыске у творческого человека в 5 часов утра. Он сказал, что это были какие-то дураки, так нельзя.
Что касается самого обвинения, предъявленного Пичугину, то думаю, что можно было обойтись и без уголовного преследования. Тем не менее, когда я прочитал этот пост, не зная его автора, то у меня промелькнуло: “Какой бред!”. Позже Пичугин объяснил так, что он изложил тему в аллегорической форме с сарказмом. А зачем? Что мешало автору просто и ясно изложить проблему проведения массовых мероприятий в православных храмах во время пандемии? Можно же было написать совсем иначе, с применением метафор. Те, кто не знал, что 12 апреля 2020 года – Вербное воскресенье, а 19 апреля 2020 года – Пасха, вообще не поняли, о чем были эти бредни. Как так можно относиться к своим читателям?
В своем последнем слове Пичугин ни слова не сказал о своем посте. Ни разу не процитировал хотя бы частично свой текст. Он все время углублялся в подтексты и контекст написанного. А читатель-то видит его текст, и не всегда намерен разгадывать шарады автора. Понятно, что свидетель Савинов – вероятно, штатный агент спецслужб и охотно написал заявление на канал “Сорокин хвост”, не имея ничего личного против автора. Но надо признать, что Пичугин дал для этого шикарный повод. И когда он разъясняет, что все у него там оказалось “правдой” про эпидемию в Дивеево, то так и надо было в тексте написать, что вот если не прекратить церковные мероприятия, в том числе в Дивеево, то получим дополнительные вспышки коронавируса. Для следствия было важно не то, что думал при написании поста автор, а о том, как это воспринимал среднестатистический читатель. И это логично. Интересно, что по звонку из ФСБ Пичугин снял текст, то есть, косвенно признал то, что свалял дурака. Не стал автор объяснять смысл своего месседжа обществу и постфактум.
Меня не особо убеждают все эти разговоры автора про сарказм, аллегории и метафоры. Вспоминается монолог Ефима Шифрина “Магдалина”, где есть объяснение, почему Эль Греко “прибежал к аллегории”, изображая Магдалину. Мол, это были ужасные времена испанской инквизиции. В те годы на кострах горело немало способной молодежи. Поэтому, никто не смел открыто думать, рисовать, лепить. И большие художники ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ ПРИБЕГАТЬ К АЛЛЕГОРИЯМ. Никакой нужды в этом у Пичугина не было. Он мог спокойно изложить свою точку зрения на церковные мероприятия от 12 и 19 апреля 2020 года. Ни к месту он “прибежал к аллегории”, в отличии от Эль Греко. Мог бы открыто выложить все свои настороженности относительно распространения ковида.
Пичугин не раз сетовал, что его дело – первое в России по фейковой статье о коронавирусе. Как я понял, на пост обиделись и силовики, и верующие. Так что в каком-то смысле Пичугин легко отделался – в деле могли накрутить и посильнее.
