Пока все обсуждают появление у Нижнего Новгорода нового мэра, полезно вспомнить одного из бывших – Олега Сорокина. Есть два варианта его виновности. Одна выражена в басне Крылова о волке и ягненке: “Он виноват лишь в том, что хочется мне кушать”. Система решила скушать Сорокина за то, что он “зарвался”. Совсем другое дело – обвинение заместителя председателя областного Законодательного Собрания в конкретном преступлении по так называемому “делу Мансура Садекова”. У меня есть как минимум десять причин считать Сорокина невиновным по вменяемому преступлению.

1. Олег Сорокин не остался за пределами России, когда в 2013 году возбудили уголовное дело по Садекову. Он сразу вернулся в страну. Не уехал Сорокин и в последние месяцы 2017 года, когда начали раскручивать “старые” дела – сначала новоселовское, потом садековское. Напомню, что “главный эксперт” по Олегу Сорокину Михаил Дикин в 2003 году, поняв, что его обвиняют в покушении на “заклятого друга”, скрылся. Правда, не за границей, а в Москве.

2. По должности глава города – председатель городской Думы не имел отношения к градостроительной деятельности. Также на момент 2012 – 2013 годов семья Сорокина не имела отношения к победителю аукциона на земельный участок площадью 453 га в Кузнечихе. Это означает, что даже если допустить, что Сорокин участвовал в передаче $1 млн в рублевом эквиваленте, то его действия нельзя квалифицировать ни как взятку, ни как коммерческий подкуп. Он тут может выступать лишь как незаинтересованное физическое лицо, имеющее право распоряжаться своими средствам,и как заблагорассудится. В том числе, компенсировать расходы фирмы “Вектрон” за участие в конкурсе на земельный участок. Какое дело государству до неких взаимоотношений, когда аукцион уже состоялся? Непонятно. Например, писатель Захар Прилепин очень интересно рассказал о том, что ОВС из личных средств выделил около 10 млн рублей защитникам Донбасса. Это же не означает, что он поджигатель войны с Украиной? Просто по просьбе Прилепина дал денег защитникам пророссийских республик.

3. Следствие не проанализировало коммерческую деятельность ЗАО “Вектрон”, что могло бы пролить свет на мотивацию и логику действий тех или иных лиц. Насколько я понял, “Вектрон” участвовал в аукционах не для целей строительства, а для каких-то иных целей. Это проистекает из суммы уставного фонда, данных о профиле работы “Вектрона”, из опыта строительства. Если не ошибаюсь, ЗАО ничего не строило, а только пыталось признать не легитимными результатов аукционов, в которых оно или участвовало или даже не участвовало. Например, “Вектрон” выступал по аукционам, где победителем бал СУ-155. Есть предположение, озвученное защитой Сорокина и им самим, что за “Вектроном” стояла так называемая милицейская “сугробовская” группировка. Целью ее было мешать реальным застройщикам, тем самым, намекая им на откуп. Речь может идти о так называемой “провокации” на передачу денег, далее, арест “клюнувшего” бизнесмена, чтобы получить с него еще больше. Тут надо с нуля смотреть, где же реальный криминал.

4. Уголовное “дело Садекова” уже расследовано в 2014 году. Роль Сорокина там расследовалась. Садеков заявил о том, что он ошибочно истолковал интерес главы Нижнего Новгорода к этому аукциону. Взял всю вину на себя. Насколько я понял, в обвинительном заключении есть показания одного из “вектроновцев” Хана о заинтересованности Сорокина. Но о неоднозначной роли “Вектрона” мы уже говорили. Кроме того, по мнению защиты телефонные переговоры Сорокина и Хана ни в чем не изобличают ОВС. И этому можно без колебаний верить. Олег Сорокин прекрасно понимал, что его “слушают” и “пишут” много лет самые разные структуры. Таким образом, никаких фактических доказательств для обвинения Сорокина у следствия быть не может, кроме домыслов и надуманных схем.

5. К сожалению, у нас суд не рассматривает и не оценивает ход следствия, его метания и колебания. А следователь, если есть санкция сверху, имеет власть над обвиняемым в десять раз больше, чем президент – над Россией. Поэтому у нас общество считает допустимой политическую мотивированность уголовного преследования. Следствие само дает для этого все основания. Время, место и обстоятельства уголовного преследования Сорокина – все говорит за то, что тут политический мотив. Следствие, не проводя дополнительного расследования в течении трех с половиной лет, произвольно меняет оценку роли экс-мэра Нижнего Новгорода в “деле Садекова”. Отсюда, общественные сомнения в виновности Олега Сорокина, которые трактуются по УПК в его пользу.

6. При Президенте Борисе Ельцине после расстрела Белого Дома и последовавшей амнистии участников тех событий был негласно принят отказ от уголовного преследования оппонентов по политическим мотивам. Сейчас государство вернулось к этой практике не только в отношении фигур федерального масштаба, но и в отношении лиц регионального уровня. Страна вернулась к применению политически мотивированного насилия. Общество это четко понимает. Поэтому, никто не говорит о “взятке” в $1 млн, а говорят о том, что Сорокин “зарвался”, что не является преступлением в правовом государстве.

7. В ходе следствия и судебного процесса по “делу Улюкаева” все только и говорили о сумке с 2 миллионами долларов. Сколько она весит, мог ли экс – министр экономики легко ее нести. По “делу Сорокина” никто не говорит об 1 миллионе долларов в рублях. Все говорят о разгроме политической группировки городских в Нижнем Новгороде. Люди воспринимают происходящее, как “государство против Сорокина”. Население не за и не против Сорокина. Ему до лампочки до обстоятельств данного уголовного дела. Народ видит это в другой плоскости. В этом отличие “дела Сорокина” от “дела Улюкаева”, где все крутилось вокруг сумки с деньгами.

8. Реальное “элитное” мнение не отражено даже в интернете. А оно формулируется так: решение принимают не суды, стало страшно, как в 1937 году. Мол, теперь всем понятно, что не надо лезть в политику из бизнеса. Почему не выпустили Сорокина под домашний арест? Жена уехала из страны, поэтому выпускать и не стали, раз нет другого “заложника”. Вот такие оценки звучат в частном порядке. Собственно, “эпизод” никто не считает существенным. Все объясняется высшими интересами и соображениями. В отличии от населения в элите знают и понимают, что к чему. Все прижали уши и это надолго.

9. После хищников появляются падальщики. Думаю, что сейчас очень интересен бизнес Сорокина. Перехватить его под шумок кое-кто явно хочет. Надо очень внимательно смотреть за тем, как и на каких условиях начнут раздергивать сорокинский ресурс, в особенности земельный. Что получат от этого бюджеты всех уровней?

10. Самое уязвимое место Олега Сорокина – факт о том, что сейчас победитель аукциона “Инградстрой” принадлежит сорокинскому “Старт-строю”. Это не означает, что ОВС уже в 2012 году контролировал “Инградстрой”. Он мог стратегически на перспективу полагать, что в дальнейшем, в силу раскладов сил в строительной сфере Нижнего Новгорода, эта фирма окажется под контролем семьи. Что в этом криминального? Действительно, после так и получилось. Прямой связи с $1 млн в рублях в ячейке тут нет. Как говорил Фридрих Энгельс, “после этого, не значит, вследствие этого”. По факту на момент аукциона Сорокин не имел отношения к “Инградстрою”, к его участию в аукционе, к его кредитованию. Чтобы это опровергнуть, следствие должно отойти от фактов к абстрактным умозаключениям.

Соль момента в том, что у Нижнего Новгорода уже был глава, к которому благоволил губернатор – Владимир Панов в этом не первый. А вот дальнейший сценарий может быть разным, кто бы что не гарантировал.