В чем состоит послевкусие выборов в Госдуму? В отношении к дистанционному электронному голосованию. Аргументы тех, кто верит в чистоту и непорочность ДЭГ, и наоборот тех, кто верит, что это чистой воды обман, довольно хорошо известны. Я считаю, что и та, и другая сторона исповедуют “религиозные” подходы, подгоняя под свою веру факты и домыслы. Приведу свои размышления стороннего наблюдателя.

Начну с философского вопроса, который, на мой взгляд, является, на самом деле, ключевым. Поддерживает или не поддерживает население России в целом действующую власть? Есть точка зрения, что большинство поддерживает. Есть другая точка зрения, что в большинстве своем не поддерживает. Но есть факты, которые, как ни крути, значимы для одной и для другой сторон – результаты голосований на президентских выборах при явке более 50%. В прошлом году было голосование по поправкам в Конституцию. Есть выборы губернаторов. Есть политически значимые рейтинги президента. И одна сторона утверждает на основании результатов этих выборов и цифр рейтингов, что народ в большинстве своем поддерживает власть. Другая сторона утверждает, что есть огромная армия недовольных, которые не ходят на выборы. И если учитывать этих “молчунов”, то большинство против власти.

Можно предположить, что в “молчаливом большинстве” тоже разные точки зрения на власть и разные оценки. Есть те, кто за власть, но они не ходят на выборы и никак себя политически не проявляют. И есть те, кто против власти, и они тоже не ходят на выборы и никак себя политически не проявляют. Наверное, у ДЭГ много задач. Но одна из задач – подвигнуть голосовать тех, кто не ходит на выборы. Некоторые аналитики утверждают, что при общественном доверии к дистанционному голосованию явка может быть не 45 – 50%, а более 60%. Власть инициировала ДЭГ. Что это значит? Она не боится поднять с диванов людей, считая, что они лояльны? Или есть у Администрации президента какой-то “кукиш в кармане”? Думаю, что и то, и другое. Телевизионщики рассказывали, что когда в советские времена в середине 1960-ых годов назначили нового руководителя Гостелерадио, далекого от этих сфер, он первым делом пришел в аппаратную, откуда шло вещание, и спросил: “Где находится та кнопка, которая отключит телетрансляцию в случае чего?” Наверное, когда созрела идея ДЭГ кто-то мог спросить: “А где та кнопка, чтобы “плохие” результаты дистанционного голосования превращались в “хорошие”?” Если ему отвечали, что такой кнопки нет, и такой опции не предусматривалось вообще, то мог последовать вопрос: “А на какой нам тогда нужно это ДЭГ? Чтобы через него нас всех сняли с должностей и забрали властный ресурс?” Я думаю, что если бы власть не знала точно, что большинство народа ее поддерживает, никакого ДЭГ не возникло бы. На данном этапе ДЭГ – это средство самой эффективной мобилизации провластного электората, которое открывает новые возможности и для оппозиции. Но та пока не умеет пользоваться этим инструментом. Из-за дремучести таких персонажей, как Геннадий Зюганов и Захар Прилепин.

Вскоре после голосования по поправкам в Конституцию, летом прошлого года мы встретились с ныне покойным Евгением Сабашниковым. Он рассказал мне о конфликте руководства НРО “Справедливая Россия” с Владимиром Пияшовым, который обнаружил на участке для голосования по поправкам Конституции некие нарушения, хотя партия поддерживала данные поправки. И Сабашников рассказал, что результаты электронного голосования по поправкам настроили его на оптимистический лад. Они были намного более антивластными, чем результаты обычного голосования. Я его тогда слушал и думал, где же подвох в этом ДЭГ? Ведь по всем правилам политической борьбы дистанционное голосование должно быть в пользу оппозиции. Где же “кнопка”, которая все это переворачивает?

И вот нам говорят, что это значительно более высокая степень контроля за голосующим со стороны начальства. Голосование проводится с пятницы по воскресенье. К работнику в пятницу подходит “политкомиссар” завода или корпорации и говорит: “Голосуй здесь и сейчас, как надо, при мне”. И все. Но ведь и при очном голосовании можно оказать такое же давление и проконтролировать процесс: проголосуй и сфоткай бюллетень, потом покажи мне. Нет никакой принципиальной разницы. А вот в отношении тех, кто вне контроля и давления, ДЭГ – это дополнительные возможности: не хочу идти голосовать, а дистанционно не против выразить свое волеизъявление. В общем и целом, дистанционное голосование – это плюс. И это дополнительные шансы для оппозиции. Так считал, и не без оснований, Евгений Сабашников. Просто оппозиции надо с этой категорией населения “надомников” отдельно работать. КПРФ и антицифровая, консервативная “СР-Патриоты-За правду”, наоборот, отказались работать с “надомниками”. Мол, наш электорат должен голосовать непременно 19 сентября и только ногами. Когда около 2 миллионов москвичей зарегистрировались голосовать дистанционно, не екнуло сердечко ни у кого из оппозиции, что это в большинстве своем провластный электорат сформирован? Они вроде бы кожей должны были почувствовать опасность, что там перевес за властью. Думаю, что все понимали ситуацию правильно. Но теперь лукаво говорят о том, что у них украли победу.

Небольшое лирическое отступление. Что мы слышим по поводу ДЭГ? Это “темный лес”, ничего там не понятно. Как проверить его результаты – не ясно. Вывод. Оппозиция к дистанционному голосованию в семи городах страны была не готова или делает вид, что не готова. Это, как минимум, странно. Как будто не посчитали это серьезным фактором. Значит, оказались в ментальном плане позади, как всегда запаздывали в понимании новаций. И в этом причина поражений. Нельзя ни в чем отставать от власти, оставаясь в прошлом веке. Бьют не только слабых, а еще и отсталых. И когда сейчас говорят, что будет борьба за отмену ДЭГ, то это путь в никуда. Надо изучать, как все это работает, взаимодействовать с “надомниками”, а не бузить, генерируя дальше свою отсталость. Ясно, что по “требованию регионов” дистанционное голосование будет расширяться. И никуда от этого не деться. Можно сколько угодно рассуждать о том, что это переход к полному доминированию Системы над Социумом, но этот процесс будет развиваться. И к нему всем политическим силам, хочешь – не хочешь, придется адаптироваться. Или вылетать в низшую лигу из высшей.

О московском казусе. Считаю, что ДЭГ это очень важная штука для власти сейчас во всех смыслах. Что важнее для АП: доверие общества к дистанционному голосованию или несколько мандатов, пусть даже московского “разлива”? Уверен, что “ценность” ДЭГ на порядок больше этих нескольких депутатских мест, от которых в раскладах Госдумы по гамбургскому счету мало, что зависит. Полагаю, что ответ на вопрос “Что делать?” по ряду московских округов согласовывали на высоком политическом уровне. Ситуация хорошо известна. На нескольких округах по обычному голосованию с небольшими отрывами лидировали кандидаты от оппозиции. Но дистанционное голосование, к которому власть в Москве подготовилась самым тщательным образом, было в пользу их конкурентов-единороссов. И давало провластным кандидатам общую победу на всех округах, где впереди пока были коммунисты и “яблочник”. Думаю, что дело не в пересчетах по электронному голосованию. Шел “мозговой штурм”: отдать все мандаты оппозиции, чтобы не мочили из всех орудий ДЭГ, отдать какую-то часть мандатов, а часть не отдать. Или вообще использовать результаты ДЭГ на полную, как есть, и не отдавать мандаты оппозиции, пусть даже дистанционное голосование станут клеймить, как средство корректировки результатов выборов, наряду с досрочным голосованием или хождением с урнами по квартирам. В конечном счете, как мне представляется, было принято непростое решение проверить ДЭГ на прочность. Возможно, оно было мотивировано тем, что от результатов голосования зависели политические перспективы мэра Москвы Сергея Собянина. Ему нужен был хороший результат в Москве по одномандатным округам в пользу его “списка кандидатов”. Моя версия не в переделывании результатов дистанционного голосования, а в том, чтобы “подарить” или “не дарить” оппозиции мандаты, когда на кону ДЭГ. Будут его поливать нечистотами или нет? Решили, что ДЭГ понятен и удобен людям.

В Москве власть сделала основную ставку на дистанционное голосование. На этом направлении мэрия столицы сосредоточила огромные усилия. В остальных шести городах и регионах, где было ДЭГ, из него, как говорили классики, “не делали культа”. И посмотрите, в Нижегородской области на дистанционном голосовании “Единая Россия” получила меньше, чем на обычном. Сработало “правило Сабашникова”. Если пустить этот процесс на самотек, не считая его решающим, а лишь просто продвигая технологию, то он увеличивает процент у оппозиции и уменьшает процент у власти. Поэтому, не надо сравнивать Москву и, например, Нижегородскую область. В Москве было политически неспокойно, власть там готовилась к ожесточенной борьбе, искала путь к победе именно на поле ДЭГ. А в Нижегородской области все было спокойно, перевес у власти считался огромным. И ДЭГ лишь расширял возможности избирателей для увеличения явки.

Кто – то верит в цифровизацию, кто-то верит в обман и высокие технологии “двойного назначения”. Давайте думать и анализировать факты. Истина, как всегда, где-то посередине.