4 октября апелляционная судебная инстанция отклонила жалобу полковника внутренней службы ГУ МВД России по Нижегородской области Ихтияра Уразалина. О признании необоснованной меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом бывший начальник тыла ГУ МВД Уразалин заявил, что арест от 22 сентября его шокировал, и он не понимает, в чем обвиняется.

Зарисовка с натуры. Следователь по особо важным делам спрашивает обвиняемого с таким видом, как будто он ожидает только положительного ответа: “Вы признаете свою вину?” Обвиняемый бесстрастно отвечает: “Не признаю”. Следователь возмущенно-удивленно спрашивает: “Каааак этоооо?”. Вкладывая в интонацию такой смысл: государство считает такую сволочь, как ты, виноватым, а ты против? Обвиняемый виновато отвечает: “А вот так”. Сам при этом тихо думая: “Я не государев человек, как считаю, так и говорю”.

Логика обвинителей полковника Уразалина примерно такова. Государство требует от него признания вины. Так государству сейчас надо. Он 28 лет служил государству. Оно все эти годы кормило его, поило, одевало, дало ему возможность ворочать многомиллиардными суммами. Плати за это признанием вины, раз так надо! Это с какого-нибудь бизнесмена государство не потребует признания в работе на всевозможные разведки мира, а с полковника МВД потребует и деваться ему некуда.

С 1937 года мы, к сожалению или к счастью, утратили, я бы сказал, культуру признания вины. Тогда партия требовала признания вины, и Бухарин с Зиновьевым, склонив головы перед партией, шли на это на знаменитых судебных процессах. Сейчас государство требует, а Уразалин отвечает: “Я не понимаю сути предъявленных мне обвинений, ничего преступного не совершал, как можно меня арестовывать, когда я 28 лет служил в МВД”. Совершал – не совершал, какая разница, партия, то есть сейчас государство, сказало, что надо!!! Мы сейчас возвращаемся незаметно в 1937 год. Надо, значит, надо!

Со дня ареста в жизни Ихтияра Уразалина произошел целый ряд событий.
25 сентября его уволили из МВД, отметив в служебной характеристике безупречную службу.
27 сентября он стал обвиняемым. В зале суда не оглашалась суть постановления о признании Уразалина обвиняемым, но можно догадаться, что речь идет о следующем: он, видимо, нашел некоего человека под псевдонимом “Колокольцев”, который взялся передать потерпевшему Осокину “куклу” вместо денежных знаков на сумму 44,8 миллиона рублей из комнаты вещдоков ГУ МВД по замыслу ряда высокопоставленных сотрудников полиции, личности которых пока не установлены. “Колокольцев” рассказал о роли Уразалина Осокину, а тот в сентябре на допросе сообщил данную информацию следствию.
Тогда же, 27 сентября был проведен допрос Уразалина, где он в свободном рассказе заявил ряд ходатайств. В частности, об отводе следователя, как частично заинтересованного лица. О преступлении против его личности со стороны “Колокольцева”, назвав его Иосифом Дрицем, который якобы оговорил полковника, чтобы избежать уголовного преследования со стороны ФСБ за нарушение миграционного законодательства. О предъявлении ему записи разговора между свидетелем Осокиным и очевидцем “Колокольцевым”.

А также Уразалин ходатайствовал признать незаконными все доказательства по делу, добытые с 30 марта 2016 года до 25 сентября 2017 года, как собранные в рамках “тайного сыска”. Он считает, что все доказательства надо исключить, так как “тайный сыск” запрещен.

Напомню, что 22 сентября московский районный суд арестовал начальника тыла ГУ МВД по Нижегородской области Уразалина сроком на два месяца. При этом судья несколько раз произнесла слова об исключительных обстоятельствах для ареста Ихтияра Уразалина. По сути, презумпция невиновности в суде первой инстанции, по оценке защиты, трансформировалась в презумпцию виновности. В виде исключения. Надо полагать, что под тем предлогом, что так надо государству. Приходится прямо признать, что по сравнению с Владимиром Приваловым, с Сергеем Беловым и Надеждой Рожковой, тут имеется еще более низкий стандарт достоверности доказательств причастности полковника к преступлению. Если в отношении высокопоставленных чиновников следствие исходило из широкой трактовки их должностных полномочий, то тут комната вещдоков, из которой пропали 44,8 миллиона рублей, не входит в его полномочия. Отсюда, адвокат Станислав Рябцов в апелляционной жалобе дает самую жесткую оценку действий суда первой инстанции. Он фактически заявляет, то московский районный суд, во-первых, помог следствию. Во-вторых, суд пошел в обвинении дальше следствия. В-третьих, суд обеспечивает условия следствию для получения признания Уразалина с помощью меры пресечения. Наконец, адвокат Рябцов полагает, что все происходящее нацелено на то, чтобы зародить сомнение у Уразалина в возможности оказания ему квалифицированной юридической помощи со стороны адвоката, заблаговременно обеспечив следствию процессуальную “викторию”.

Несмотря на то, что защита доказательно и упорно просила избрать меру пресечения в виде обязательства о явке, а прокуратура лишь повторила свои прежние тезисы, суд признал обоснованным и законным арест Уразалина. Значит, государству так надо. Смирится ли с этим полковник МВД, который 28 лет служил этому государству?