Многие фактические обстоятельства уголовного дела экс-главы администрации Нижнего Новгорода Владимира Привалова и его подельников бизнесменов Сергея Муравлева и Юрия Гришина в изложении свидетеля-взяткодателя Мамуки Лосаберидзе достаточно хорошо известны. Тем не менее, я систематизирую все, что им было рассказано – для истории, так сказать.

Вхождение инвестора Мамуки Лосаберидзе в похоронный бизнес Нижнего Новгорода получилось мудреным. Глава Нижнего Новгорода Олег Сорокин не стал лично приводить своего давнего знакомого Мамуку Лосаберидзе к главе администрации города Олегу Кондрашову. Был сделан примерно такой маневр. Сорокин на одном из совещаний в Сером доме сообщил, что ему известно о том, как хорошо поставлен похоронный бизнес в Волгограде. Мол, можно оттуда пригласить инвестора, который бы поставил этот бизнес и здесь. И через некоторое время сюда прибыли инвесторы – русский Константин и немец Дитрих – а также представлявший их интересы Лосаберидзе, который непосредственно ведет дела. Сорокин якобы встретился только с Константином. Не особо засвечивая свою связь с Мамукой, хотя и не отрицая своего знакомства с ним.

Мамука Лосаберидзе, используя другие каналы, получил встречу с сити-менеджером Олегом Кондрашовым (хотя сам КОА не раз потом говорил, что за Лосаберидзе просил Сорокин). По версии регбиста-бизнесмена он договорился с главой администрации города о “покупке входного билета” в похоронный бизнес за 5 миллионов рублей и ежемесячной плате за контроль над МП КРУН в размере 1 миллиона рублей. Также администрация должна была создать инвесторам условия в строительстве крематория. После этого Лосаберидзе встретился с Сорокиным и посоветовался: соглашаться на платеж “пайки” или нет? Сорокин якобы сказал ему, что “надо кормить свиней, чтобы потом их зарезать”. Так начался похоронный бизнес Мамуки по его версии.

Первым условием Лосаберидзе стало увольнение руководителя КРУН Ворошухи. Тут есть интересный момент. Привалова считали человеком заместителя губернатора Владимира Лебедева. Ворошуху тоже считали человеком Лебедева. Однако, отстаивать Ворошуху на должности директора КРУН никто не стал. Кондрашов через Сорокина лишь попросил оставить его заместителем директора КРУН. Ворошуха поехал в Москву, чтобы договориться с Лосаберидзе о сохранении места в КРУН. По словам Лосаберидзе, Ворошуха привез ему 1,5 миллиона рублей за возможность познакомиться лично. И вроде как еще 1,5 миллиона за оставление в системе КРУН. Якобы Ворошуха пообещал платить Лосаберидзе по 100 тысяч “зелени” в месяц за продолжение директорства.

Между ними произошел примерно такой разговор о строительстве крематория. Лосаберидзе поинтересовался, сможет ли Ворошуха сам построить крематорий. Тот заявил, что сможет. Когда речь зашла о том, что на это надо потратить примерно 60 миллионов рублей, Ворошуху это не смутило. Однако Лосаберидзе заявил, что поздно обсуждать с Ворошухой этот проект. Он предложил ему лишь место советника директора КРУН. Потом Лосаберидзе всем рассказывал, что Ворошуха рассказал ему о том, что ежемесячно передает по 800 тысяч рублей в месяц Привалову.

В дальнейшем, Ворошуха стал самой большой занозой в похоронном бизнесе Лосаберидзе и его партнеров по оценке самого Мамуки. Все свои проблемы Лосаберидзе объяснял тем, что ему мешали Ворошуха и его товарищи в администрации города. Его очень раздражало то, что Ворошуху оставили в администрации “замом в мусорной компании”. И Ворошуха тут же получил подряд в 21,5 миллиона рублей на уборку кладбищ. Чтобы пояснить эту ситуацию с оставлением Ворошухи в обойме, Лосаберидзе рассказали, что тот “очень давно входит в определенный круг наших людей, он более 20 лет тусуется в важных связках, его оттуда вырвать сложно, потому что он очень много знает”. Лосаберидзе многократно жаловался на то, что Ворошуха, уходя, забрал с собой людей, ресурс, связи. КРУН после этого стал контролировать только 30% рынка ритуальных услуг, да и тот стал сокращаться. Положение дел в МП КРУН было охарактеризовано так: “мы получили корову, которая не дает молока, и которая не родит телят”.

В одном из разговоров Лосаберидзе сообщил, что у него в МП КРУН давно был свой агент, который знает массу информации о положении дел на нижегородских кладбищах и о личных делах Ворошухи. Лосаберидзе считал, что Ворошуха собирал деньги с комендантов кладбищ на карман, также поставил дело так, что у поставщиков ритуальной продукции товар, который стоит 50 копеек, покупался за рубль, а сам Ворошуха был там везде учредителем тайно. Ежемесячный доход Ворошухи Лосаберидзе оценивал в 5 – 6 миллионов рублей в месяц. Из которых 800 тысяч он отдавал Привалову. По данным Лосаберидзе, у Ворошухи есть квартира в Чехии и еще апартаменты в Чехии или Словакии. Есть также несколько бизнесов в Нижнем Новгороде. В общем и целом у него, дескать, где-то 10 – 15 миллионов “зарыто”. Видимо, в долларах. Лосаберидзе подверг ожесточенной критике положение дел на кладбищах. На 17 нижегородских кладбищах – 17 комендантов, которые являются полными хозяевами. У всех дорогие автомобили, самая дешевая марка “Тойота Камри”. Чтобы самому не связываться с бандитами, Ворошуха передоверил это комендантам кладбищ, которые платят бандитам.

Лосаберидзе пафосно восклицал в разговоре с Кондрашовым: “Если вы хотите в XXI веке оставаться бандитским городом, то пусть, а если нет, то для этого нужна только политическая воля!”. Далее, он рассказал, что им была произведена замена двух комендантов кладбищ, что вызвало большое сопротивление. Их человеку – одному из новых директоров – разбили голову бейсбольной битой, прокололи шины, разбили машину. Что это такое? Шли разбирательства со “смотрящим-бодрящим”, какие-то переговоры с Вагоном. Но, мол, это все можно решить. Лосаберижзе был удивлен тому, что Ворошухе 19 лет позволяли грабить кладбища. Мол, в МП КРУН 600 работников, они ходят в телогрейках, как из пещеры вылезли, хуже зэков. Как будто у чиновников не умирают родственники и они этого ничего не видят. Или для чиновником и ментов отдельное VIP-обслуживание? Где-то в СМИ была статью “Ворошуха нам поможет”. Видимо, на этом он и держался на должности все это время.

Лосабериждзе даже объяснял трудности КРУН. Есть, мол, проблемы в том, что Ворошуха передал 30% похоронного бизнеса некоему Чиркунову. Тот всю жизнь платил Вагону, было все отлажено со скорой медицинской помощью, с больницами. Это позволяет перехватывать покойников. Если решить проблему Чиркунова, договориться с больницами, где нет даже холодильников для покойных, а их просто крапивой обкладывают, то рынок МП КРУН можно быстро увеличить в два раза. Но Ворошуха везде мешал: он даже забор кладбища приватизировал, сказал, что сделал его на свои деньги. В этих условиях, по словам Лосаберидзе, очень трудно было зарабатывать на якорном элементе похоронного бизнеса МП КРУН и контроле над кладбищами.

Также Лосаберидзе жаловался на то, что не получается ничего со строительством крематория. По его расчетам, на Нижний Новгород достаточно одного крематория. Однако на Новосормовское кладбище нацелились конкуренты. Ему предлагается строить крематорий в верхней части города или на Автозаводском кладбище. При этом в Думе Нижнего Новгорода оказалсяя депутат Барковский, который выстраивал различные помехи. Якобы в обмен требует условий для его бизнеса, вроде бы по утилизации медицинских отходов. Барковский ссылается на некие санитарные зоны, а раз его не слышат, то требует строительства сразу пяти крематориев в Нижнем Новгороде.

По версии следствия, на определенном этапе от Лосаберидзе потребовали единовременную плату в 2 миллиона евро вместо ежемесячной “пайки”. Тут есть интересный момент. Якобы Кондрашов и Привалов при этом сослались на обещания Сорокина, что Лосаберидзе заплатит эти 2 миллиона евро – дескать, это входит в его бизнес-планы. Согласитесь, в этом есть что-то странное. Получается, что глава города был в курсе платежей Лосаберидзе не только от самого регбиста, но и от Кондрашова. Странно, что они обсуждали “взнос” в 2 миллиона евро между собой совершенно спокойно. Что бы это значило? Когда речь идет о взятках, казалось бы, так не делается, тем более с таким непростым человеком, как Сорокин, который умеет использовать слабые позиции своих партнеров.

Когда регбисту сообщили, что Сорокин сказал, Лосаберидзе был в возмущении. Отрицал свои близкие отношения с ОВС, даже грозился разобраться с ним по-плохому. Кричал, что Сорокин для него никто, просто знакомый, которому он ничего не должен, а тот ему должен морально. Мамука категорически отказался от платежа в 2 миллиона евро. Мол, у него годовой доход 250 миллионов рублей, как он может заплатить сразу 80 миллионов рублей? Это нереально.

По версии следствия, после этого у него начались проблемы в похоронном бизнесе со стороны администрации города. Была проведена проверка деятельности команды Лосаберидзе по итогам года работы. Было заявлено, что инвестиций нет и результатов нет. А Кондрашову через два года надо будет показывать результаты, в том числе, в сфере кладбищ. Лосаберидзе и Привалов многократно встречались, детально обсуждали финансовые вопросы. Мамука говорил о том, что во всем виноват Ворошуха, который 19 лет разрушал похоронный бизнес, а они его за год восстановили. Регбист доказывал, что доходы МП КРУН увеличились с 204 миллионов при Ворошухе до 250 миллионов при его команде. Тем не менее, разговоры не клеились. Постоянно возникала тема Олега Сорокина, который привел Мамуку. Мол, мы с Сорокиным разговаривали о вашем заходе сюда, и Сорокин обещал, что будет 2 миллиона евро. Лосаберидзе все опровергал: “У меня нет ничего общего с Сорокиным. Вы все сваливаете на него. Вы все время Сорокина ставите во главу угла. Сорокин мне не брат. Если между Кондрашовым и Сорокиным что-то не сложилось, то почему я отвечаю, раз между ними ядерный гриб вырос?”.

В общем и целом, Лосаберидзе сделал вывод о том, что его стали выкидывать из похоронного бизнеса из-за противоречий Кондрашова и Сорокина: “Вся проблема стоит между двумя Олегами. Один другого не понял”. После этого был заменен директор МП КРУН. Вместо человека Лосаберидзе Паршина поставили какого-то молодого человека из Владимира, как Лосаберидзе говорил про него, “сурка, который станет уничтожать все, что они сделали за год”. Контроль над кладбищами был потерян. По крематорию тоже ничего не получилось. Привалов пояснил, что Лосаберидзе сам виноват, так как инвесторы не приготовили документы и не прошли по кабинетам администрации с ними. Лосаберидзе потребовал вернуть ему вложенные деньги в размере 24 миллиона рублей. Привалов и Лосаберидзе подробно считали все траты. В итоге, Привалов заявил, что примерно 6,7 миллиона рублей были переведены директором КРУН каким-то фирмам, от которых ничего не получено. Они окончательно разругались. Лосаберидзе грозил, Привалов говорил, что ничего не боится, считает, что был прав. Мол, вы вложились, но и заработали тоже, часть отдав нам, а часть оставив себе. Это было в 2013 году.

Олег Сорокин помогал Мамуке Лосаберидзе разрулить ситуацию в пуле инвесторов, не сработавших в Нижнем Новгороде. Потом в 2014 году ОВС дал совет встретиться с губернатором Валерием Шанцевым и переговорить о возврате инвестиций Кондрашовым. Шанцев тогда пообещал разобраться, но потом не вышел на связь с Мамукой. И вот в 2015 году Сорокин позвал Лосаберидзе в Нижний Новгород для того, чтобы тот встретился с Эдуардом Анатольевичем Сергиным (Сомовым) для работы по Кондрашову, Привалову и по посредникам. Это было четко сказано. Мол, известно, что сейчас у Олега сложное положение, ему сейчас все пытаются “приклеить”. Мамука прямо говорит: “Я ради друга на это пошел”. Далее, он посетовал Сомову: “Зачем надо было Олегу ждать два года?”.

Конфликт между Лосаберидзе и Кондрашовым был реанимирован в июле 2015 года. Сити-менеджер в июле 2015 года во время ОРМ в зажатой машине не удержался и спросил: “Скажи, тебя Сорокин позвал сюда?” Это было перед импичментом сити-менеджеру Кондрашову. Но уголовное преследование КОА не потребовалось. Вопрос по его отставке был решен политически.